|
Архив записей
Наш опрос
Друзья сайта
Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
Михаил МагидПески ПалестиныАвтор: Михаил Магид Осенью 1991 года я приехал, впервые в жизни, в Иерусалим. Впервые в жизни вошел в Храм Гроба Господня. Хоть я и не христианин, но все же не был равнодушен к окружающему меня ландшафту. Когда зашел в Храм, первый кого увидел, был то ли коптский, то ли эфиопский священник. А первое слово, которое я услышал из его уст (Храм гроба господня, Иерусалим) было "шекель". -Что такое?- удивился я. -Шекель! - настойчиво повторил он. Тут я заметил, что он протягивает мне картонную иконку с изображение И.Х. -Шекель эхад! (один шекель). ..Я прошел дальше, в глубину храма, туда, где американские туристы фотографировали со вспышками внутреннюю стену. В то время я работал в парках, занимался озеленением, если это можно так назвать. Суть процесса состояла в следующем. Мы получали с "базы" цветы, похожие на маргаритки. Корни их помещались в пластиковые формочки, внутри которых находилась черная, скользкая, пропахшая едкими химикалиями земля. Мы извлекали цветы из пластика и помещали их в песок. Затем к оным "цветам" подводилась вода. Примерно неделю несчастные маргаритки выглядели нормально, но потом вяли. Мы вытаскивали их увядшие трупики из песка и сажали в него новые "цветы". А рядом росло то, что и должно было расти в этой пустыне, то, чему и полагалось там быть по законам природы: кустарник, твердый как железо, с торчащими из стеблей острыми колючками. Со мною вместе работал израильтянин по имени Хэзи. В то время, как мы "сажали цветы", Хэзи, вооружившись железными рукавицами и огромными кусачками с натугой, скрежетом и хрустом срезал стебли этого кустарника. Вырвать их из земли не представлялось возможным, слишком глубоки были корни. Нужно ли говорить, что каждую неделю или две колючка снова отрастала, достигая прежних размеров... -Хэзи, откуда ты? -Афганистан! -Там есть евреи?! -Были! Оказалось, что некое пуштунское (или может быть таджикское) племя, бродило по равнинам и горам Афганистана со своими козами и верблюдами. По какой-то непонятно причине эти люди приняли иудаизм. Именно так: отказались от ислама и приняли иудаизм. -Да зачем же? -Наверное хотели быть сильными (хазаким). -Ну и как, помогло? -Вообще-то нет, почти всех убили. Остатки этого народа благополучно добрались до Израиля и осели в стране. ...Блуждая по пустыным местам, с козами своими и верблюдами, подвергаясь опасности, это патриархальное племя решало какие-то свои экзистенциальные проблемы. Мини-Холокост положил конец их исканиям. Насколько же чиста была их вера, подлинная, упорная и твердая, как колючие кустарники, прораставшие сквозь пески Палестины! *** Шум, крик! Что такое, где? Ма кора (что случилось)?! Мы дико оглядываемся по сторонам. Справа от нас, среди зелени парка две толстые девки лупят друг друга. Грузный мужик полез их разнимать. -Не обращай внимания- говорит Шломо, пожилой марокканский еврей. В своей вязаной шапке он похож на Абу Мазена.- Не обращай внимания. Тут такое часто бывает. - Почему? Шломо важно поднимает вверх указательный палец: -Мильхомот зонот (войны протитуток)! Они ведут войну за территории (штахим). Чем больше територия у проститутки, тем больше клиентов она может окучить, ясно? Тем больше бабок. А это их сутенер. Пойдем отсюда, не наше это дело... -Занятно. Сколько же поэтов посвятили свои патриотические вирши войнам государств? А ведь это тоже самое - истеричные шлюхи, которые колошматят друг друга по сходным причинам. -Михаэль, именно так и обстоят дела. Пойдем пить кофе. -Дай пожалуйста, сигарету. А ты воевал? -Я служил в Цахале. Мы все служим в армии... Ты разве нет? -Я не хочу. -Ну это неправильно. Израиль ведь - наше государство... По чашечке кофе? ...Израильские уличные проститутки страшны как смертный грех. Не понимаю, кто им платит и зачем. По-моему это они должны платить. А вот поди ж ты, 'мильхомот зонот'! И как звучит! ...Сижу в старом автобусе, в тени. Читаю книгу. Перерыв в работе на час. Будь у них настоящий левантийский темперамент, такой перерыв затянулся бы на полдня. Но все вокруг вечно куда-то спешат, судорожно дергаются. Оттого и обед короткий. -Эй! -Что тебе нужно? Молодая бомжиха, одетая панком, мужеподобная, живет в парке. Она говорит со мной на ломаном иврите со странным лающим акцентом. -Эй! 5 шекелей дай! -Мотек шели (сладкая моя), у меня зарплата 1800 шекелей в месяц. По 5 шекелей на брата, а вас тут человек 20 наберется, и что будет? Ты думаешь, что я сижу тут в автобусе и трахаю дочку миллионера? -Трахни меня за 5 шекелей. Я проглотил слюну. От неожиданности, наверное. Встал и нажал на кнопку. Дверь в автобус захлопнулась. Она осталась снаружи. Потом опять нажал кнопку. Вышел наружу. -Возьми 5 шекелей. Нет, не надо. Вот этого не надо... Кто ты, откуда? Почему здесь? -Швейцария. Я из Швейцарии. -Зачем же ты сюда приехала? Из Швейцарии? Ты - сумасшедшая? -Мой отец - алкоголик. Видишь? (показывает жуткую рану на ноге, рана зажила, но из ноги буквально вырван кусок мяса... как вообще такое можно сделать?). Это он сделал. Я уехала. И потом, в Швейцарии люди важничают. Задирают нос. Мне там не нравится. Здесь нравится. -Где, здесь? В парке? -Мы тут живем, как братья. -Вчера я видел, как вон того парня треснул его товарищ. У него все лицо было в крови. -Всякое бывает. Но мы - братья... ...Сижу в моем старом автобусе и читаю книгу. Кто-то идет? Водитель? -Михаэль, что ты тут делаешь? Почему ты не моешь автобус, я через 5 минут уезжаю. -Читаю, разве не видишь? -Что ты читаешь? -Историю Греции (Яван). -Зачем тебе? Ты что, собираешься учиться? -Просто читаю. -А почему тебя это интересует? -Потому что именно там, в Греции, люди впервые открыли свободу и равенство. И еще, они умели задавать вопросы. -Что ты такое говоришь? Какая может быть свобода в мусульманской стране?! ...Утро. Тьма. На улице жара. Летом она не спадает даже по ночам. Бетонные блоки домов, асфальтовые улицы Тель-Авива отдают жар, накопившийся за день. В утренней тьме разливаются жаркие волны. Молодой парень на остановке с магнитофоном. Негромко звучит арабская песня. Пожилая марокканская еврейка сидит рядом, на скамейке. Песня закончилась, в жарком воздухе повисло напряженное молчание. Араб погрузился в автобус и уехал. -Видишь как МЫ живем? -...? -Это ИХ песня! -О чем она? -О том, как молодые ребята борются против нас с оружием в руках. -Да. Так ВЫ живете.. На задворках Бат-Яма звучит арабская речь. Пожилые сефарды обсуждают что-то, играют то ли в нарды, то ли в кости, пьют кофе. Бетонные коробки их убогого жилья, грязные улицы марокканских кварталов... Мне жаль, что я не понимаю их язык. Мне хочется расспросить их столь о многом! О том, какой кофе пьют в Касабланке, как одевались их женщины, куда ведут улицы Феса. И еще: о чем говорили старики на их далекой родине... В конце 50х в одном из таких кварталов марокканские евреи восстали против сионистского правительства. Подняли издевательский лозунг: 'Король Марокко - верни нас обратно!'. Я вспоминаю слова молодого парня, бежавшего из Израиля в Египет: 'Запахи мочи на тахане мерказит мне ближе, чем снобы из Рамат-Авива (богатый ашкеназийский квартал)'. ...Кончилась та, другая их жизнь, и все, что было в ней - обречено теперь на угасание. Неужели прав Рене Гинон в своей любви к традиции, консервативной старине мусульманского Леванта, Ближнего Востока? Нет! Разве может служить образцом жизнь, сжатая со всех сторон обычаем, подчиненная непреложным законам ислама или иудаизма, расписанная от и до, не ведающая ни подлинной духовной свободы, ни личной независимости? И разве в их мире не преследовали еретиков, разве не было в нем унизительных правил, кровавой жестокости? И главное, нет никакого пути назад. Все течет... Но почему ТЕПЕРЬ жизнь так жестоко изломана и покалечена? Почему молодое поколение израильтян будто отлито из пластика? Почему всюду смертная тоска и такая грязь? Неужели тем, кто сходит со своего круга инферно, остается лишь переходить на новые его круги, вновь и вновь ступать в неугасимое пламя ада? Адово солнце слепит, выжигает глаза. Днем, на пляже разгребаем мы кучи мусора. Откуда столько бутылок в этой стране? На сотню метров тянутся мусорные завалы и все что мы можем - прорубить в них дорожки, наполнив пустыми пластиковыми бутылками наши хлипкие пластиковые мешки. Вот, наконец, из-за мусорных завалов показалось кафе, владелец которого угощает нас чистой холодной водой. Вода! Только здесь понимаешь, что такое вода. -Спасибо, что убираете все это. -Все? Ты шутишь. Это невозможно. Тут нужно 10 бульдозеров. -Ничего. Зато теперь к моему кафе смогут подойти люди! -А раньше как подходили? -Так с моря только проход был! *** ...Оказывается, приятель двоюродного брата научился воровать ботинки на складе. Вдобавок манипулирует компьютерной программой. И вот итог: начальство ничего не замечает, а ему текут денежки. Ботинки он сбывает на старом шуке (рынке). Какой-то израильтянин, сослуживец, давно к нему присматривался. Но доказать ничего не мог. В конце концов, подступил с ультиматумом: или он все расскажет начальству, или его возьмут в дело. Уломал. Приятель брата объяснил механику процесса. Дал свое согласия. Высокие договаривающиеся стороны поделили проценты от доходов. После того, как согласие получено и разъяснения даны, израильтянин пал перед ним на колени: -Ата мелех Исроэль! (Ты- царь Израиля!). ...Часть людей с таханы мерказит, русских олимов, конечно, отправили работать на завод, где собирают автобусы. На самом деле - это наказание за провинности. В моем случае - за Грецию. Автобусы с раскуроченными внутренностями похожи на дохлых жуков. Напарник - средних лет человек, бывший инженер из Белоруссии. Помогает мне промывать нутро автобуса. Усатый солидный мужик. Семейный. Во время перекура разговорился с нами. -А знаете Семена? Он раньше на тахане работал у вас, потом к нам перебросили. -Да, видели. -Слушай, это же редкостный урод. Настучал на нас. Ну мы решили с ним разобраться. Трахнуть его. -Как трахнуть? -Ну как, отвели за угол. Шурик шишку надрочил. А мы его, значит держим. Но тут он орать стал, понимаешь, пришлось отпустить.. Нет, это не шутка. Судя по рассказам других рабочих. Все было. И Семен (лысый мужик лет сорока, зашуганый и мерзкий) и Шурик, и шишка... И еще мне хотелось блевать. Какая красивая девченка! Правильные черты лица, черные как смоль волосы, чистая, белая гладкая кожа словно светится. Гладкая речь. Мы сидим в ночном кафе и разговариваем о том- о сем. Ее знакомые рядом. Один из них вчера только приехал из Москвы... Распрашиваю его. На лице девушки появляется вдруг брезгливое выражение. -Ну вот, уже час жду, а их нет. И ведь я уверена: Цахи опять приведет слюнявого мальчишку. Как они меня раздражают! Она встает и идет к набережной. Смотрю ей вслед. -Красивая девченка. Надо продолжить знакомство. Они переглядываются. С ухмылкой. -А у тебя есть шекелей 100? -Зачем? -Чтобы продолжить знакомство. -Да ты что, обалдел?! -Если у тебя есть деньги она - твоя. -Ты врешь. -Спроси ее сам ...! ..Каждое утро встречаю на остановке грузинскую еврейку средних лет. Как и я, она едет на работу. Только на другую тахану. В то утро она плачет. -Что с Вами? -... Вы понимаете, сыну нужно делать операцию. Он болен. А мы не внесли вовремя деньги в больничную кассу. И вот теперь мы должны заплатить большую сумму. А мы не можем! У нас не хватает, понимаете! Сын... -...Сколько же Вам не хватает? -1200 шекелей. Наверное, в Израиле существует система кратковременных суд или что-то в этом роде. Почему ей не пришло в голову обратиться в банки? Или пришло, но ссуды не выдали? Не в порядке были документы? Или выдали, но ссуды не хватило? Или еще что-то случилось? Не знаю. Я не спросил. -Хорошо. У меня есть эти деньги. Я дам Вам. Вы вернете, когда сможете. -Вы дадите деньги мне?! Не может быть! -Ну уж как угодно, но дать деньги Вам, если они действительно нужны, я могу. Мы договариваемся о встрече возле рынка. Она приходит на встречу вместе с мужем и он устраивает скандал. -Кто ты такой? Что от нас хочешь?! У тебя действительно есть деньги? Ты что, действительно их принес?! Покажи! Я показываю деньги. -Но этого не может быть! Здесь какой-то обман! Подвох! Ты- аферист и мошенник!!! Они разворачиваются и уходят. *** -Кто ты, человек? Куда идешь? ...Невысокий негр мнется, не знает, куда идти. Не может найти свою остановку. -Адони, ма ата мехапес (что ты ищешь - иврит.)? -Он называет номер автобуса, я показываю ему место. Спрашиваю- -Адига этиопи? Адига фалаша? -Кэн (да- иврит). От неожиданности он ответил на иврите. Потом вдруг поток вопросов на певучем сомалийском наречии. -Нет, нет, я знаю на этом языке только несколько слов. -На каком же языке ты предпочитаешь говорить? -А есть выбор? -Арабский, амхарский, сомалийский, иврит, английский, французский... -Так много? А русский Вы не знаете? Тогда я предпочитаю английский. Садитесь. -У меня не очень много времени. Вы из России? -Конечно. -Его глаза светятся: в них юмор, интеллект, любопытство. -Я учился в университете, в Адис-Абебе, потом жил в Сомали. Я много где был. Понимаете, я... -Рассказывайте же! Но тут меня позвали. Авода. Работа! Я больше никогда его не видел. Кто ты, человек? Куда ты идешь? -Что нового? -Где? -Там, откуда ты! -Индия! -О! Я мечтаю там побывать! Значит мы можем говорить по-английски, а не на иврите! -Да! -Как в Индии? -Хорошо. Я возвращаюсь домой, в Бомбей. -Почему? - Знаете в чем разница между Израилем и Индией? Если в Индии Вы попросите воду, Вам дадут воду. А в Израиле Вам дадут яд. Кто ты, человек? Молодой парень, ингуш. Приехал недавно. Работает со мной несколько дней. Синий, блатные татуировки. -Мне нужно перекантоваться как-то. Денег нет, понимаешь, и я никого не знаю здесь. Скоро друг приедет, а так... вот видишь, в говне ковыряюсь. Через несколько дней. -Слушай, я не могу здесь. -Почему? -А почему эти начальники-израильтяне все время хамят? Я ихний язык не понимаю, но вижу, что наезжают. -Да, так. Ты понимаешь правильно. -А почему ты терпишь? Ну нет, братан, дальше так не может продолжаться. Еще раз такое скажет, посажу на нож. Не, мне этого не надо, не хочу, я уже в России сидел. Нет, пора уходить... Кто ты? Кажется, малышевый день в поликлинике. Я попал не вовремя. Молодая девушка, израильтянка. Принимает родителей с малышами и направляет их к разным врачам. Вокруг нее носится целая толпа детей. ...В жизни такого не видел. Одновременно она успевает сделать массу дел: вытереть нос одному малышу, сунуть конфетку другому, выслушать жалобы мамаши третьего и выписать направление для четвертого. Куча детей цепляются за полы ее халата. Мне кажется, что она стоит в центре плотного энергетического вихря, бесконечного хоровода. Счастливый смех рассыпается искрами вокруг нее! -Какая приятная девушка. -Сафрир? Приятная?! Да она же удивительная! Это чудо, разве ты не видишь? Чудо... *** Иногда мне кажется, что нет никакой Палестины, как нет России, Америки, Европы. Есть лишь вечнотекущая река жизни. Пробиваясь сквозь толщу песка и камней, она выходит на поверхность земли... |