|
Архив записей
Наш опрос
Друзья сайта
Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
Лен Шайко О книге Давида ШульманаНесколько слов для русскоязычных читателей от переводчика
Давид Шульман – индолог, профессор Еврейского Университета, один из ведущих мировых авторитетов в области языков Индии. Поэт и литературный критик, автор 20 книг, антрополог в области культуры он находит время для активного участия в борьбе за мир и права человека в Израиле. " Меня не интересует, кто "начал" войну. Я хочу ее закончить..." Книга Давида Шульмана "Горькая Надежда" в своем роде уникальна. Она рассказывает о том, о чем стараются умолчать израильские средства информации и что практически невозможно найти в русскоязычной прессе. Читая книгу, вы можете реально представить, что в происходило и происходит на оккупированных Израилем территориях. В то время, когда в очередной раз ведутся переговоды, встает вопрос о границах Израиля и Палестины, в полном разгаре дисскуссия о "еврейской" демократии, зарисовки Шульмана, сделанные "изнутри", как нельзя более актуальны. Профессор Еврейского Университета, индолог, человек, по словам которого "политика никак не является его профессией", в 2002 году, в разгар Интифады, встал в ряды Та'айуш, Арабско-Еврейской Солидарности. Как рядовой активист организации, Шульман рассказывает кусочке пережитой им реальности в Самарии, Южном Хевроне, Билине, Восточном Иерусалиме и Тель-Авиве. Автору невозможно не верить. Каждая описанная им акция по точности описания может служить историческим документом, по духовности и глубине мысли поднимается до уровня притчи. Не отрицая сложности и комплексности проблемы или виновности обеих сторон, Шульман с удивительной силой происносит свое обвинение бесчеловечности режима оккупации. Взованные дома и колодцы, отравленные поля и выкорчеванные сады палестинцев, наделы земли, отрезанные стеной от их хозяев, семьи, где из пяти сыновей нет ни одного не раненного израильской армией – туда, с целью помочь или просто быть рядом, прорываются активисты Та'айуша. Эту книгу читать не просто. Она пропитана острой болью за человеское страдание и болью за то, с какой легкостью оно может причинятся. Но еще больше боль и недоумение автора по поводу тех, кто пропитался равнодушием и бесчувственностью, с чьего согласия продолжают твориться беззакония и несправедливость.Действительный враг, по словам Шульмана, горазно ближе к нашему дому. Автор вместе с его друзьями поднимается на высший философский уровень, задавая извечные вопросы: Зачем мы живем? Следуем ли мы за своей совестью с целью изменить мир или чтобы не потерять собственных чести и достоинства? Конкретными действиями и простым дневниковым повествованием автор дает ответ на эти вопросы, выходящие далеко за пределы палестино-израильского конфликта. От переводчика. Я начала переводить книгу, не дочитав ее до конца, настолько меня поглотила необходимость донести написанное до русскоговорящего читателя, и я без колебаний отменяла и урезала намеченные планы, чтобы высвободить время. Как и Давид Шульман, я живу в Израиле, как и он, физически ощущаю словно растворенную здесь воздухе боль и несправедливость и задыхаюсь в атмосфере ненависти. Как получилось,что русскоязычная община Израиля привносит заметный вклад в сгущение этой атмосферы? Оставляя исследование этой темы историкам, социологам и другим спецалистам, отмечу только, что на русском языке, за редчайшими исключениями, отсутствует даже та информация, которую можно найти на иврите и английском. Я не принадлежу, как автор, к числу активистов, однако со многим из того, о чем он рассказывает, соприкоснулась сама: смотрела, во что превратили еврейские поселенцы Хеврон, слушая рассказы служивших там израильских солдат ( группа"Нарушая Молчание"), помогала палестинцам на сборе маслин, подкидывала сына на демонстрации против разделительной стены в Билин, замаскировавшись под поселенку, чтобы проехать чек-посты. Я даже могу точно назвать день, заставивший меня, далекую как и большинство израильтян от"проблем за углом", глубоко задуматься - 7 апреля 2004. В этот день с моим сыном и четырьми такими же юными как и он израильтянами, по засаженному маслинами холму я пересекла предполагаемую Зеленую Линию ( до этого я была уверена, что именно здесь должны находиться чекпосты, проволочные заграждения и пройдет разделительная стена ), со всей компанией загрузилась в видавшее виды палестинское такси, которое протряся нас километров двадцать, доставило к деревне Биду. Здесь, а не на Зеленой линии, начинались работы по строительству разделительной стены. Стена должна была пройти по краю деревни, сносу подлежали несколько домов, не говоря уже об посадках маслин. Деревня гудела, как потревоженный улей, мужчины и молодежь собирались у мечети, откуда группами двигались в направлении, где уже виднелись бульдозеры и армейские подпазделения... Женщины стайками стояли у входов домов. Занятия в школе были отменены и мальчишки носились между взрослыми, разглядывая в упор приехавших израильтян и иностранных добровольцев. Сын оставил меня у стены одного из крайних домов, с убедительной просьбой никуда не высовываться: "Иначе мне придется остаться тебя сторожить, и ребята пойдут без меня". Мне совсем не хотелось, чтобы симпатичные девчушки, с которыми он приехал, непонятно куда исчезали одни и я искренне обещала никуда не перемещаться. Я действительно особенно не перемещалась, ну не назовешь же перемещением несколько метров возле дома, откуда стало хорошо видно бульдозеры и растянутую по холму цепочку солдат, наших солдат! Рядом со мной несколько мальчишек начало бросать камни. Солдаты были далеко, вне их досягаемости, но мальчишки продолжали стараться, больше из соревнования друг перед другом, кто дальше кинет. На этом поприще они явно были начинающими, потому что время от времени камнь срывался в обратном направлении и надо было остерегаться. Когда раздались хлопки, я вообще не поняла, что это выстрелы (по кому тут стрелять нашей армии!) Палестинцы затащили меня внутрь дома, и очень своевременно, потому что около него плюхнулось сразу несколько снарядов со слезоточивым газом. Пожилой палестинец протянул мне маленькую луковичку. Безргамотность в вопросе ,очевидно, высветилась на моем лице ,потому что старик стал указывать на белый туман за окном, поднося луковицу к носу и энергично ее нюхая... Я многое увидела и поняла в тот день - как вырываются с корнем оливковые деревья, как мирная до этого деревня преврщается в поле боя, вернее, избиения. Свистели резиновые( как потом оказалось, не только резиновые) пули, солдаты старались как можно прицельнее закинуть снаряды с газом в группы жителей, стоящих между домов; по окутанной белым дымом деревне носились 8-10 летние мальчишки, засыпая песком очередную дымовуху... В голове неотвязно крутилась мысль, что так начинают выращивать террористов. В тот день Биду открыла и свой счет убитых... Я написала тогда репортаж и послала его в израильскую центральную русскоязычную газету. Не последовало ни ответа, ни какой бы то ни было помещенной информации о происходившем.. Короче, кое–что я уже видела сама. Однако книга Шульмана стала и для меня откровением и потрясением. Даже в наше время рассекреченных файлов и просачивающейся информации "Горькая Надежда" выделяется тем, что с удивительной силой позволяет присутствовать, присутствовать вместе с автором в этой горящей точке планеты. А присутствуя, мы можем занять свою позицию и тем, я верю, приблизить разрешение конфликта. Книга переведена, она обязана дойти до русскоязычного читателя.
Книга Давида Шульмана "Горькая Надежда" в оригинале написанная на английском языке (Dark Hope.Working for Peace in Israel and Palestine. Published June 2007), уже издана на иврите и французском.
|